Российские  мегаполисы пытаются улучшать состояние городской среды, предлагая различные проекты урбанистического развития. Один из таких обсуждается в Ростове-на-Дону. За многочисленными его плюсами может скрываться завуалированная приватизация части привлекательной территории, предназначенной отнюдь не для отдыха горожан.

Проект носит название  «Живая река» — это линейный экологический парк вдоль речки Темерник, значительная часть которой протекает через город. Предполагается, что он будет самым протяжённым в Европе, с прогулочными зонами и зонами отдыха, кафе, а также пешеходными и велосипедными дорожками. Проект также предусматривает оздоровление реки. Инициаторами идеи выступает главный архитектор Ростовской области Алексей Полянский. В инициативную группу также входят председатель совета директоров АО «Ростовское» Николай Бритвин («ВКБ-Новостройки»), вице-президент региональной ТПП Сергей Шнейдер и первый мэр Ростова, ныне советник президента ТПП Юрий Погребщиков. Авторы предлагают подключиться к проекту всем жителям и сделать его народным.

«Темерник» − это нравственный проект. Стыдно сегодня жить в Ростове-на-Дону и не поддерживать проект, направленный на его будущее», − призывает Юрий Погребщиков.

Уже разработана дорожная карта, финансирование предусматривается бюджетное, а весь срок реализации займёт около 50 лет. По словам Сергея Шнейдера, предстоит решить три задачи: воссоздать систему экологического мониторинга, ликвидировать промышленные стоки и создать парк. Несмотря на благородные цели, к проекту многие относятся скептически, и дело не только в растянутости сроков.

 

Не понятно, как и кто будет управлять парком

По мнению члена общественного совета при администрации города Александра Водяника, белое пятно проекта — управленческий вопрос.

«Подобные проекты имеют свою методологию реализации. Существует свод правил градостроительства и застройки городов, который предусматривает, что все зелёные насаждения города должны быть сформированы в градо-экологический каркас, создающийся на базе рельефа, зеленых пространств и водных природных объектов города. А на его территории действуют иные градостроительные нормативы. Если он выносится за рамки каркаса, то эта территория может быть сегодня парком, завтра ещё чем-то. Такая постановка позволит отдельным личностям распоряжаться территорией по их усмотрению — это очень похоже на скрытую приватизацию территории», − считает Водяник.

Поясним, почему: утверждённый зеленый каркас становится неприкосновенной частью города, табу накладывается на любые действия с ней, кроме основной — природного оздоровления. Там не должны появляться торговые объекты, жилые дома. Александр Водяник приводит в пример, как реализуются подобные инициативы в других городах — Волгограде, Краснодаре, Новосибирске. Там инициативная группа сначала утверждает зелёный каркас города, а потом выделяет отдельные проекты. Здесь же, по его мнению, из зелёного каркаса хотят выделить территорию без обременений,  предусмотренных законом. Потому что потом ею можно будет как угодно распоряжаться.

«Подобных примеров в Ростове масса: живой комплекс «Акварель» расположен прямо на берегу реки Темерник, в районе ростовского санатория, также на берегу Темерника, сносится роща ещё для одного строительства — вывозятся гектары многолетних деревьев. Оказывается, застройка входит и в проект этого линейного парка. Получается, что на стадии только концепции уже идёт сильное нарушение», − считает урбанист.

 

Вносят одни — платят другие

Более того, инициаторы проекта говорят о его внесении в генплан. А вице-президент Союза архитекторов России Юрий Трухачёв, в прошлом главный архитектор Ростова, утверждает, что эта территория обозначена как базовая для городского каркаса ещё в генплане 1971 года. Получается, и в этом вопросе присутствует некое лукавство.

И ещё интересный момент: речь идёт об участии в проекте бизнеса (Николай Бритвин известный застройщик многоквартирных домов), только его конкретный вклад чётко не обозначен. Зато инициаторы заявили, что народный проект должен строиться за бюджетные деньги. Они даже часть средств уже распределили. Так, на организацию экологического мониторинга на всём протяжении бассейна реки будет выделено 10 млн рублей: 4,5 млн рублей в 2017 году и 5,5 млн в 2018 году. В июле 2017 года на топографическую съёмку предусмотрено 4,5 млн рублей, на межевание 7,5 млн рублей на первом этапе  и 3 млн рублей на втором. Это только на начальный этап проекта — два года, а сколько средств уйдёт за 50 лет, неизвестно.

 

Существующие способы экоочистки не эффективны

Открытым остаётся вопрос, насколько эффективным будут рекреационные действия по оздоровлению реки, ведь не зря же проект назван не «Парк», а «Живая река».

Александр Водяник считает, что реку можно очистить и оживить. Примеров полной реабилитации рек в мире много, например, в Германии, Китае. Да и в России есть аналогичные примеры в Зеленограде, Мурманской и Томской областях. Главный вопрос — как это будет делаться. По федеральной программе «Очистка и восстановление малых рек» в Ростовской области, например, уже пытались оздоровить реку Глубокую. Выгребли ил со дна и всё — некогда маленькая, но бурная и действительно глубокая речка так и осталась длинной лужей с погубленной флорой и фауной. Если к очистке Темерника будет такой же подход, то она, скорее всего, тоже станет мёртвой, причём по всей длине, если учитывать размах проекта.

К слову, Темерник чистили и прежде, но это отдельная история, и на Западе бы чиновников за такое «оздоровление» экологического объекта посадили в тюрьму. О его эффективности можно судить только по одному факту. Дно и берега самой грязной части речки, протекающей через центр города в районе железнодорожного вокзала, просто забетонировали. Сегодня это скорее сточная канава, чем река. И если такая же очистка пройдёт на всех участках — беда.

7,6 километров от Низового водохранилища до одного из мостов, разводящих железнодорожные пути в направлении Таганрога и Украины  чистят и сегодня. На это потрачено 201,4 млн казенных рублей. По сути, подобные мероприятия рассчитаны на уборку от мусора, а это отнюдь не оздоровление реки.

«Река и её водоохранная зона работают на благо всего города как вентилятор, аэратор, создающий влажные потоки воздуха. При неправильном использовании  может происходить обратное — нагревание воздуха, и чтобы этого не случилось, берега должны озеленяться. У нас же очистка берегов проходит без восстановления растительности — камыши, траву, кустарники выдирают и просто закапывают», − говорит эколог-общественник Александр Водяник.

Он задавал вопрос, почему так происходит, чиновнице от минприроды. Та ответила, что к федеральному объекту, на который направлены деньги, относится только вода, а берега — это муниципальная земля. «Ил убрали, камыш тоже, а сажать новые растения не наше дело».

Главная беда экологических процедур по-российски — в отсутствии комплексного подхода к делу и дальнейшего мониторинга за состоянием объекта. Получается так: сегодня выполнили работы на одном участке, на что хватило денег, через 5 лет на другом. Одно сделали, другое порушили, в результате в лучшем случае зарыли огромные деньги на дно реки, в худшем − нанесли ещё больший вред.

Чтобы такого не происходило, проекты, в основу которых заложены природные объекты, должны разрабатывать специалисты, в первую очередь экологи, а уж потом архитекторы и бизнесмены. Иначе урбанистика наших городов будет полностью сведена к бетону.